Проклятие Гиппокрены

От этого образа летящего коня, неожиданно живо нарисовавшегося в воображении, в животе у дракона заурчало так, что он чуть не съехал к границе грозового фронта. Тяжело поднявшись до перистых облаков, дракон деловито оглядел молочные поля сплошной облачности и увидел вдали, почти у линии горизонта, трёх пасущихся самок. Грациозно выгибая шеи, они беспрестанно выдували языки пламени, которые мгновенно выгрызали в лохмотьях тумана обширные пустоты. Самки что-то выискивали среди верхушек туч.
"Интересно, кого они там выкуривают?" — подумал Кори и полетел туда, где резвились неповоротливые девицы. Если они нашли стаю жирных бакланов, то не грех воспользоваться шансом и хоть немного перекусить перед дальней дорогой. Он решил сегодня навестить больного дядюшку, который вот уже несколько дней не вылезал из родового гнезда, расположенного на вершине стеклянной горы. Бедняга никуда не летал и не принимал гостей. Но, может, он будет рад увидеть любимого племянника? Размышляя о причинах странного недуга, поразившего дядю Пирта, дракон подлетал всё ближе и ближе к охотничьим угодьям, пока, задумавшись, чуть не угодил под язык огня, протянувшийся в его сторону.

- Эй! Аккуратней! — прорычал он, уклоняясь от атаки.

- А! Привет Кори! — сиреневая красавица, лениво переваливаясь с боку на бок, встала крылом к крылу с братом и поинтересовалась: — Ты не слышал о нападении на питомник?

- Нет, а что там произошло?

- Какой-то идиот выпустил из загона всех асуров.

- Ох...

- Не "ох", а "ОХ!!!" — она плюнула пламенем в мелькнувшую среди облаков тень, тут же скрывшуюся в отрогах громоздящихся вокруг призрачных гор. — У нас уже силы на исходе. Помоги!

Сестрица перевернулась через крыло и скользнула вниз к своим товаркам.

Кори нехотя последовал за ней. У него не было никакого желания гоняться за этими злобными созданиями — асурами. Ещё чего доброго эти чудовища нашлют злые чары, и тогда придётся идти пешком к Глубокой пещере и просить у гномов чёрной воды, которая, говорят, помогает и от...

- Эй! Берегись!

Что-то белое, орущее, визжащее, словно тысяча обезумевших гоблинов, пронеслось перед его носом, и он учуял в воздухе запах палёного конского волоса.

"Странно, — подумал он, — асуры никогда не пахли кониной". Но раздумывать было некогда, и он ринулся за неясным силуэтом, маячившим в просветах между облаками.

Погоня продолжалась долго. Кори уже не раз проклял ту минуту, когда поддался на уговоры взбалмошной сестрицы. Какой к чёрту из него загонщик?! Предчувствуя, что преследование затянется, он начал складывать из слов рифмованные строчки, которые, по его мнению, вполне могли сойти за магические заклинания. Он всегда так делал, когда ему становилось скучно. Это не более чем расхожее мнение, что обычай предписывает драконам летать в стае. Да иногда они резвятся на вечеринках после победы над очередным рыцарем. И тогда всё небо становится черным-черно от прокопчённых разноцветных тел. На самом деле, драконы обожают одиночество. Но охотиться предпочитают вместе, потому что так удобней и безопасней. Но почему-то в этот раз всё пошло не так. Сестрицыны подруги быстро выдохлись и отстали. Или сделали вид, что устали. А значит, добыча принадлежит теперь только ему. Если, конечно, он сможет догнать это чудное животное. Но если не удастся, то всё равно день не пропадёт зря, потому что пока они летели в нужную сторону и, так как Кори никуда не торопился, то хватало времени по дороге сочинить пару другую строк для дяди. Пирт полюбил стихи после того как один из рыцарей, героически добравшийся до его родового гнезда и бесславно погибший на пороге дядюшкиной пещеры, оказался ко всему прочему знаменитым бардом. По этому поводу старого дракона обуяла вселенская скорбь, которая (чем асур не шутит!) и могла явиться причиной его чёрной меланхолии.

Наконец Кори удалось справиться с рифмой и ритмом, и он пропел:
- Вот лечу, лечу, лечу — я догнать тебя хочу!

Тень скрылась за очередным отрогом небесного хребта и неожиданно появилась сзади дракона. Тот дёрнулся и влетел в грозовую тучу. Сразу же маленькие молнии засверкали по его малиновой чешуе, жаля и коля острыми пиками. "Ай! Ай! Ай!" — завопил он и, чудом уйдя от гигантского столба огня, выбрался наверх, к вечернему солнцу. И... увидел чудесное аппетитное животное — крылатого коня.

- Привет! — сказал конь и бесстрашно подлетел ближе.

- Ы... — сказал дракон и потерял дар речи. Как поступать с асурами и рыцарями он знал. Но как вести себя с говорящими конями, наделёнными парой сверкающих белизной крыльев, он даже не догадывался.

- Это твои стихи? — полюбопытствовал конь.

- Ы... — уныло произнёс дракон.

- Это ужасно и отвратительно. Мало того, что вы — невоспитанные животные, гоняющиеся за мной, словно я жалкий асур, так вы все поголовно ещё и плохие рифмоплёты!
Этого Кори уже не мог стерпеть и послал в сторону нахала струю пламени. Тот ловко увернулся и саркастически пропел:

- На земле и в поднебесье под землёй и под водой — нет глупей драконьей песни и...

- А-а-а!!! — заорал Кори и кинулся в сторону большой тучи. Крылатый конь удивлённо повертел головой и, никого не увидев, бросился догонять дракона. Тот, беспрестанно оглядываясь, пытался уйти от погони.

- И куда летим, птичка? — нахально прокричал конь, молотя изо всех сил крылами.

- Ты чего не видишь?! Там асуры! Демоны!!! Какой-то идиот выпустил их из подземелья, в котором они добывали для гномов чёрный сок земли!

- Ага... Это, похоже, по глупости сделал я, — скромно признался конь и тут же врезался в побагровевшую морду дракона. Уйдя от острых зубов, он некоторое время летел в отдалении, пока ему не надоело затянувшееся молчание.

- Не хочет ли доблестный дракон принять бой с тьмой демонических созданий?

- С чего бы это?

- Ну, тогда смотри!

Конь грациозно остановился посреди неба и его тут же окружили неясные тени. Он осмотрелся и запел:
- Асуры, когда-то вы были богами, пока не свершилась великая битва. И лики печальные ваши отныне лишь гневом пугают небесных прохожих...

Кори слушал вдохновенную поэму, которую конь, видимо, сочинял на лету, и удивлялся искусству стихосложения новоявленного знакомого. А ведь он чуть было не посчитал его добычей.

Пристально вглядевшись в конскую морду, он заметил, что крылатая бестия ему хитро подмигивает. Ага! Если точно рассчитать силы и выбрать нужное заклинание... Он отлетел на порядочное расстояние и, действуя под покровом приближающихся сумерек, начал потихоньку наматывать петли и плести магическую сеть вокруг ошалевших от тщеславия асуров. Ещё бы! От таких велеречивых песнопений любой обезумеет и утратит чувство реальности.

Привязав нить заклинания к мощному хвосту, Кори потащил упирающихся и вопящих от досады асуров к Чёрной горе, чтобы благополучно сдать их гномам. Конечно же, не задаром. Крылатый конь некоторое время летел рядом и вслух сочинял победную песню. Из неё дракон узнал, что нового знакомого зовут Пегасом, что ему уже не одна тысяча лет, что его бывшего хозяина, прекрасного песнопевца и достойнейшего рыцаря, звали Беллерофонтом. Но он погиб на пороге страшной пещеры в стеклянной горе, в которой пряталась ужасная химера, к тому же сочиняющая отвратительные стихи. За это злодеяние кладезь рифм отомстил жуткому животному, отравив окрестные ручьи водой из волшебного источника, который сам же и сотворил, выбив в скале аналог Гиппокрены. Что это такое Кори не знал, но его глаза недобро прищурились. Пусть он плохой стихоплёт и трусливый боец, но дядя ему дороже, чем сотня крылатых менестрелей.

Пегас покинул его на полпути и, весело ржа, улетел по своим делам. Дракон, мрачнее тучи, тащил сеть с асурами и о чём-то усиленно размышлял. Получив от гномов два увесистых бочонка с золотом и ключ от подземного хранилища чёрной воды, Кори куда-то исчез, что послужило поводом для всевозможных слухов и историй одна нелепей другой.

*

Однажды студёным зимним вечером в дверь родового гнезда дядюшки Пирта послышался громкий стук и, внеся на хвосте сугроб снега, в пещеру ввалился улыбающийся племянник.

- Ба! Да ты никак совсем зачах! — завопил Кори с порога, разглядев в свете мерцающего камина тусклую патину когда-то серебрившейся дядюшкиной чешуи. Тот ничего не ответил, стараясь задней лапой незаметно задвинуть в угол медные листы с нацарапанными строчками.

Затем взгляд старого дракона стал более осмысленным, и он всё-таки улыбнулся:
- Сколько лет, сколько зим! Здравствуй племянничек! Надеюсь, ты ненадолго ко мне? А то у меня скопилось множество дел...

- Знаю я твои дела! — хохотнул малиновый дракон и, по-хозяйски пройдя к камину, скинул с плеч внушительных размеров мешок. — Помнится, у тебя был вертел?

*

Разглядывая себя в отполированной стене пещеры, в которой отражался представительный дракон, покрытий серебряной чешуёй, дядя Пирт выгибал длинную шею, стараясь рассмотреть и почистить каждую пластинку.

- Но как ты догадался, что это поможет снять заклятье?!

Кори, уже изрядно захмелев после второго бочонка чёрной воды, звучно рыгнул и пропел:
- В те давние годы, когда у драконов мозгов было больше, чем злобы в асурах, летали они, а не ели поэтов...

Кусок зажаренной конской ноги выпал из его когтей, и он громозвучно захрапел, развалившись у камина. Дядюшка Пирт, стараясь не звенеть, собрал в стопку медные листы и кинул их в огонь. Печально глядя на прогорающие насквозь страницы, он пошарил по полу лапой и в камин вслед за стихами полетел клок белых перьев.

"Асур меня задери, но мальчик, наверное, прав!" — подумал дракон и вышел из пещеры.

Небо искрилось россыпями звёзд, и луна отражалась в глазах старого дракона, который методично отламывал большие куски скалы и сваливал их в озерцо, постепенно мутнеющее от поднятого со дна ила. И казалось, что мерцание воды поэтического источника, подчиняясь неведомой магии, постепенно переходит в блеск сверкающей драконьей чешуи. Дракон был так увлечён местью, что не видел, как сверху, из немыслимой дали, почти с поверхности небесной тверди, на него смотрело созвездие, очертаниями напоминающее крылатого коня, и тихо звенело от смеха сбруей.